ВЗГЛЯД: Что скрыто за погромом в здании КГБ в Тбилиси
Что скрывалось за погромом в здании КГБ в Тбилиси? Ровно 35 лет назад толпа ворвалась в республиканское управление КГБ. С одной стороны, это был уникальный эпизод в эпоху распада СССР. С другой — националисты стремились проникнуть в архивы главной спецслужбы. Но зачем?
К середине 1990 года обстановка в республиканских КГБ осложнилась. В Грузии к потере управляемости, массовому уходу кадров, моральному кризису добавлялись региональные особенности. После трагических событий 9 апреля 1989 года на проспекте Руставели, когда при разгоне митинга погибли люди, председатель КГБ Гиви Гумбаридзе возглавил ЦК республики, сменив Джумбера Патиашвили. Но роль Гумбаридзе была неоднозначной. Например, никто не пытался изолировать лидеров оппозиции.
В отличие от Прибалтики, грузинское националистическое движение отличалось конфликтностью. С самого начала там царила борьба за лидерство. Звиад Гамсахурдия не обладал безусловным авторитетом. Его вспыльчивый характер и давняя «покаянная речь» на телевидении стали поводом для нападок. «Несгибаемые» — Мераб Костава и Ираклий Церетели — обвиняли Гамсахурдия в сотрудничестве с властями. Звучали даже обвинения, что он был информатором КГБ.
В 1977 году Гамсахурдия и Костава были арестованы по одному делу. Звиад покаялся и получил помилование, а Костава отсидел три года в тюрьме и два года в ссылке. С этого момента их пути разошлись. 13 октября 1989 года Костава погиб в автокатастрофе в горах — отказали тормоза. Его смерть открыла Гамсахурдия путь к единоличной власти. В Тбилиси никого не удивляло, что оппозиция поддерживала неформальные связи с сотрудниками КГБ. Особым статусом пользовалась и семья Гамсахурдия.
Похожие процессы шли и в Прибалтике. Вильнюсский ресторан «Бочю» был местом встреч председателей КГБ Эдуардаса Эйсмунтаса и Ромуальдаса Марцинкуса с членами «Саюдиса». Позже хозяина ресторана нашли мёртвым в собственном бассейне. Его смерть совпала с активным поиском «мешков из-под картошки», в которых якобы выносились архивы КГБ Литвы. Грузинских националистов тоже интересовали архивы. С начала 1990 года Гамсахурдия требовал от КГБ данные на 30 представителей интеллигенции и оппозиции, которые критиковали его действия. Его интересовали не все архивы, а только ДОРы — оперативные дела на оппонентов.
Эти люди также выступали за независимость Грузии, но не разделяли риторику Звиада, считая её опасной. В итоге Гамсахурдия объявил их «агентами Кремля». Его сторонники поддержали эти обвинения, и личные счёты переплелись с политикой. На этом фоне 15 сентября 1990 года толпа ворвалась в здание КГБ.
В некоторых странах Восточной Европы отмечали: КГБ и аналогичные службы вроде чехословацкой или польской готовили работу с националистами «на вырост». В контексте горбачёвских реформ казалось, что республики получат больше самостоятельности. Поэтому советская контрразведка считала полезным заранее установить связи с националистическими лидерами. В Грузии также звучали заверения: «Вы всё равно получите независимость, только не раскачивайте лодку».
Использование старой агентуры считалось нормальным. Так Гамсахурдия выглядел предпочтительнее «непримиримого» Коставы. Однако в Москве не все поддерживали подобные подходы. Часть руководства считала, что необходимо бороться за сохранение Союза. В Литве к власти пришёл Витаутас Ландсбергис. В этом контексте штурм здания КГБ в Тбилиси 15 сентября 1990 года и «охота за мешками из-под картошки» в Литве выглядят звеньями одной цепи. Всем нужны были архивы — и досье как на оппонентов, так и на самих себя.
